Как узбекский дизайнер нашел свое место в творческой индустрии Европы.
Шерзод Мирзаахмедов — узбекский дизайнер, который работает в Media Monks в Нидерландах с 2019 года. «Мне давали задания в дизайне, которые я никогда раньше не пробовал, но это помогло мне развиваться и выйти из зоны комфорта,» — говорит наш герой, который работал над проектами для Google, Meta, BMW и других крупных компаний.
Шерзод, родом из Ташкента, ему 35 лет. Хотя он учился на экономическом факультете университета, он признает, что его карьера не имеет ничего общего с этой областью.
Он поговорил с Kun.uz о своем пути в Европу на работу, об окружающей среде и менталитете там, а также о том, как он преодолел психологические барьеры, связанные с английским языком.
Из Ташкента в Европу: «Сначала вы работаете на свое портфолио, а затем ваше портфолио работает на вас»
Моя карьера можно разделить на две части. В Узбекистане я в основном работал с русскоязычными клиентами как фрилансер. Сейчас я работаю исключительно на английском языке с европейскими и американскими клиентами.
В то время площадки для демонстрации портфолио были редки. Одной из немногих специализированных площадок для дизайнеров был Revision, который с тех пор закрылся. Я регулярно публиковал свои работы там, привлекая клиентов и ценные отзывы. Также был free-lance.ru, где я также регулярно загружал свои работы.
Ключом к успеху было не только публикация выполненных проектов, но также создание собственных проектов и их дизайн. Как только вы только начинаете, заказов немного, поэтому вы можете переработать популярные сайты, такие как Facebook или Google, и добавить их в свое портфолио. Сначала вы работаете на свое портфолио, а позже ваше портфолио работает на вас.
В Узбекистане местные дизайнеры не брали такой высокой стоимости, как их русскоязычные коллеги, что означало больше заказов. Однако в 2013 году, когда Россия и Украина начали отдаляться друг от друга, санкции ударили по России, и рубль обесценился, мой доход упал в 2-2,5 раза. Многие клиенты хотели продолжать платить в рублях, но для меня это означало значительно меньший заработок, поэтому я потерял многих из них.
Затем я присоединился к компании в Ташкенте, одновременно переводя свое портфолио на английский язык и адаптируя его для европейского рынка на Dribbble и Behance. Со временем я перешел к работе с ев
ропейскими клиентами.
С 2007 по 2018 год я работал в Amayasoft в Ташкенте, последовательно в Style Mix, Sapphire, DA Brander и даже на Click на короткий срок. Я также занимался фрилансом на стороне.
Интервью о работе и проблемах с визой
После загрузки моего портфолио на Dribbble и Behance мне поступали предложения от крупных компаний в Норвегии и Швеции. Одной из них была Media Monks в Нидерландах — моя мечтательная компания.
Они искали визуального дизайнера, а не дизайнера UI/UX. Я прошел три собеседования за год, включая одно с дизайнером, который имел 18–19 лет опыта. Но когда разговор зашел о заработной плате и переезде, я нашел предложение недостаточным и отказался.
Позже, после того как женился, я решил сделать крупное изменение своей жизни и принял предложение от Media Monks.
Процесс получения визы был кошмарным. Работа с двумя бюрократиями одновременно была истощительной. Мне пришлось готовить, переводить и представлять документы множество раз, потому что постоянно возникали ошибки. Виза была выдана в Москве, но из-за ошибки с апостилем я изначально не смог ее получить. В конце концов мне все же удалось ее получить.
Переезд в Нидерланды: «Нам пришлось адаптироваться к совершенно новому миру»
В начале 2019 года моя жена и я переехали в Хилверсум, Нидерланды. Компания покрыла расходы на визу, перелет и аренду первого месяца. Чтобы помочь нам погрузиться в голландскую культуру, они арендовали для нас исторический деревянный дом. Аренда составляла более 2500 евро в месяц, половину из которых я должен был оплатить после получения первой зарплаты.
В доме был странный запах, и деревянные полы скрипели, что про
изводило его некомфортным. Но нас больше всего удивило обильное скромство голландцев.
Мы жили в половине дома, в то время как вторую половину занимал хозяин. Он оставлял нам записки, где говорил: «Наружу достаточно светло, вы используете слишком много света, пожалуйста, выключите его». Он даже ограничивал горячую воду до пяти минут, после чего текла только холодная вода, заставляя нас быстро принимать душ.
Язык, люди и культура были для нас совершенно новыми, и адаптация была трудной.
«В Нидерландах отличный баланс между работой и личной жизнью»
Теперь мы полностью адаптировались, и первоначальный культурный шок ушел.
Наши дети говорят на трех языках: в школе они используют голландский, с нами — узбекский и английский. Наша пятилетняя дочь освоила голландский за год и теперь даже помогает нам понимать вещи.
Одним из лучших аспектов жизни здесь является баланс между работой и личной жизнью. Встречи можно покинуть без проблем, если вам нужно забрать ребенка или пойти к врачу.
Независимо от вашего положения, работа обычно не продлевается после 17:00. Уход за детьми и здравоохранение бесплатные, а детские площадки доступны каждые 5-10 минут пешком.
«Еда не имеет здесь приоритета»
Еда не является главной заботой для голландцев. В отличие от Узбекистана, где еда играет центральную роль в жизни, здесь она рассматривается практично. Люди часто едят просто ломтик хлеба с кусочком колбасы или даже просто хлеб.
Изначально мы много тратили на еду, но даже тогда голландцы считали это излишним.
Зимы суровые, с темнотой наступающей к 16:00, в то время как летом она остается светлой до 22:00. Воздух чистый, а страна очень дружелюбна к семьям.
Независимо от вашего положения — будь вы бедным, инвалидом или даже владельцем домашнего питомца — государство обеспечивает комфортную жизнь для всех. Существуют даже парки, специально разработанные для собак.
«Они бросили меня в кипящий котел»
В первый рабочий день я почувствовал себя чрезвычайно неудобно. Офис был офисо
й в стиле open-space, и все свободно беседовали, будто знали друг друга уже много лет.
Я никогда раньше не говорил так много на английском языке одним днем. Потом вдруг один дизайнер заболел, и меня попросили сразу взять на себя его проект. Меня бросили в кипящий котел.
Мне пришлось работать с офисом в Нью-Йорке над кампанией, где клиенты могли получить бесплатные продукты, посещая различные бары. Каким-то образом я справился с проектом.
Изначально я специализировался на веб-дизайне и дизайне мобильных приложений, но меня наняли как визуального дизайнера, что оказалось более широкой ролью. Мне пришлось разрабатывать виртуальные реальности, брендинг, широковещательный графику и многое другое. Вначале это меня ошарашило, но постепенно я приспособился.
«В каком-то смысле мы опережаем Европу в дизайнерских трендах»
Теперь все дизайнеры по всему миру работают в Figma, но страны СНГ приняли его раньше. Когда я присоединился к Media Monks, меня удивило, что там никто не умел пользоваться Figma!
Мой наставник в компании сказал мне: «Что это такое? Мы не используем Figma — скачайте Photoshop». Я подумал, что это шутка! В конце концов Google обязал перейти на Figma, и вдруг все стали обращаться ко мне за помощью.
Это дало мне понять, что в некоторых аспектах дизайнеры в Узбекистане опережают Европу.
«Я не мог хорошо говорить на английском, пока не преодолел свои психологические барьеры»
Раньше у меня был психологический барьер, когда дело доходило до языков. В Узбекистане, если вы говорите неправильно по-русски, вас посылают взаправду, и это считается нормальным. Но здесь никто не смеется над вами за неправильное произношение слова. Сначала я это не знал, и я был очень беспокоен. Чем больше вы думаете о том, что должны говорить хорошо, тем хуже в итоге говорите. Моя проблема не была в словарном запасе или грамматике — это был психологический блок. Если я допускал хоть одну ошибку, я нервничал и терял нить беседы.
Я постепенно менялся, и мои коллеги на работе мне в этом помогали. Они поддерживали меня в разных областях — будь то язык, проекты или культурная адаптация. Когда я работал над проектом с испанцами и видел, как они говорят по-английски, я преодолел свою тревогу. Они говорили на английском, но это звучало так, будто они говорили по-испански. Я едва их понимал, но никто не говорил им, что они говорят плохо. Вместо этого люди задавали уточняющие вопросы и продолжали разговор.
У меня был коллега из Бразилии, который однажды сказал мне: «Ты слишком стараешься быть похожим на европейцев, вписаться в их образ жизни. Привнеси свою культуру в разговор. Расскажи о своей стране. Говори о вашей еде, вашей погоде — говори об этом». После этого мои психологические барьеры исчезли, и мой английский язык улучшился.
«Они поручили мне задачи, в которых я ничего не понимал»
Когда я начал работать, я видел себя больше как продуктового дизайнера, дизайнера UI. Я
